С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав
голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки. Снежинки падали
сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки.
Ах, как это было весело!
"Седьмая",- прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими
же пушистыми у Медвежонка в животе.
"Ах, здравствуйте, голубушка! - сказали шесть снежинок своей подруге,
когда она очутилась рядом с ними.- В лесу так же безветренно? Медвежонок
по-прежнему сидит на пеньке? Ах, какой смешной Медвежонок!"
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не
обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на
нос, приседали и, улыбаясь, говорили: "Здравствуй, Медвежонок!"
"Очень приятно,- говорил Медвежонок.- Вы - шестьдесят восьмая". И
облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что
он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он -
пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку
и сказал: "Здравствуй, Медвежонок?" - а в ответ услышал: "Очень приятно, вы
- триста двадцатая..."
"Лам-па-ра-пам?" - заиграла музыка. И Медвежонок
закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе
с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали
его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе
плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и
прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ежика. Ежик улыбался
и шевелил иголками.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Медвежонок.
- Жду, когда ты выздоровеешь,- ответил Ежик.
- Долго?
- Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом - сразу перетащил все
свои припасы к тебе...
- И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
- Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную
травку...
- Не помню,- сказал Медвежонок.
- Еще бы! - вздохнул Ежик.- Ты всю зиму говорил, что ты - снежинка. Я
так боялся, что ты растаешь к весне...
голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки. Снежинки падали
сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки.
Ах, как это было весело!
"Седьмая",- прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими
же пушистыми у Медвежонка в животе.
"Ах, здравствуйте, голубушка! - сказали шесть снежинок своей подруге,
когда она очутилась рядом с ними.- В лесу так же безветренно? Медвежонок
по-прежнему сидит на пеньке? Ах, какой смешной Медвежонок!"
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не
обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на
нос, приседали и, улыбаясь, говорили: "Здравствуй, Медвежонок!"
"Очень приятно,- говорил Медвежонок.- Вы - шестьдесят восьмая". И
облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что
он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он -
пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку
и сказал: "Здравствуй, Медвежонок?" - а в ответ услышал: "Очень приятно, вы
- триста двадцатая..."
"Лам-па-ра-пам?" - заиграла музыка. И Медвежонок
закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе
с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали
его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе
плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и
прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ежика. Ежик улыбался
и шевелил иголками.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Медвежонок.
- Жду, когда ты выздоровеешь,- ответил Ежик.
- Долго?
- Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом - сразу перетащил все
свои припасы к тебе...
- И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
- Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную
травку...
- Не помню,- сказал Медвежонок.
- Еще бы! - вздохнул Ежик.- Ты всю зиму говорил, что ты - снежинка. Я
так боялся, что ты растаешь к весне...